Как же трудно. Такое чувство, будто тысячи маленьких жучков ползают под кожей. Щекочут своими крючками на лапках. И каждый раз на новом месте. Сводит с ума эта пытка. Самая жестокая.

Кажется, вода перестала капать, птицы перестали обгаживать памятники, но боль не прекратилась. 48 очагов. 48 миллиардов законов ползают и теребят ткани своими коготками, своими усиками, слепыми глазками ничего не видят. Странно ничего не видеть глазами. Зачем же тогда глаза, если ими ничего не можно увидеть?

Как же нервирует. Хочется взять и бегать, бросаться от стенки к стенке, ползать по полу. Хочется натереться пеплом, выйти на улицу и кричать о том, как эти чертовы очаги задолбали. Надоело нудное горение. Нудный огонь. Горит и не потухает. Горит и болит. Болит, мать ее!

Считать пятнышка так же весело, как и рисовать красивую синюю машину. Вот одно колесико, а вот тут будет второе, а потом прицепим третье, нужно только дождаться мастера. Пусть мастер клеит колесики. А мы просто считаем пятнышка. Весело, да? Считать пятнышка. Весело! Очень-очень весело! Понимаешь, Амеба, весело! И не смотри на меня так жалостно, я знаю… Знаю, поздно уже что-то говорить. Поздно травить тараканов. Ведь мыши уже подохли.

Печаль такая, да? Взрыв эмоций, крик о наболевшем, а теперь безразличие, равнодушие. А вот и нет! Обломись! Все равно болит, все равно жжет, все равно ненавижу эту гадость. Когда же оно подохнет и перестанет терроризировать мою ткань? Когда наступит тот час просветление и свободы? Это все как водоросли, что окутывают утопленного котенка. Слизкие темные водоросли на белой шерстке животного. И пустые глазки еще помнят.

Свобода. Хочу эту старую стерву. Взять бы за волосы да показать всех нуждающихся в ней. Показать, что время – ценно и нужно приходить в срок. Показать, что она тут не королева.

Я все-таки освобожусь от них. Я не герой, я – мразь и …