живешь и дышишь ровно, спокойно
до тех пор, пока не начинает гореть,
бушевать и становится больно,
а потом легчает. Видишь,
уже и солнце стало светлей,
и небо просторнее стало!
чего же ты, дорогая,
так уныла, печальна?
чего же ты, мой кислород,
пытаешься куда-то уйти
в себя? Не ждут тебя там, пойми!
никого там не ждут...
я нашла тебя глубоко внутри,
когда стало как-то менее ярко.
ты молчала и, сжав ладонь у груди,
смотрела вдаль. Так жарко
мне было, хотелось падать и бегать
по кругу из мыслей плохих.
обведу наш мир твердым мелом -
не видно ему ни края, ни берега.
будь тут, прошу, моя истерика!
до тех пор, пока не начинает гореть,
бушевать и становится больно,
а потом легчает. Видишь,
уже и солнце стало светлей,
и небо просторнее стало!
чего же ты, дорогая,
так уныла, печальна?
чего же ты, мой кислород,
пытаешься куда-то уйти
в себя? Не ждут тебя там, пойми!
никого там не ждут...
я нашла тебя глубоко внутри,
когда стало как-то менее ярко.
ты молчала и, сжав ладонь у груди,
смотрела вдаль. Так жарко
мне было, хотелось падать и бегать
по кругу из мыслей плохих.
обведу наш мир твердым мелом -
не видно ему ни края, ни берега.
будь тут, прошу, моя истерика!