Бесформенное существо, не имеющее своих прав. За него давно все решено. И даже не в плане материальном. Оно никто среди живых. Просто пятно на полотне социума. Грязь в глазах живых.
Все его презирают, но не говорят об этом, считая, что их слова недостойны такой мрази.
Все бьют его ногами, думая, что раз боли оно не чувствует, так и не поймет всего происходящего.
Все пытаются игнорировать, но блеск этого не позволяет, заставляя вновь доказывать существу свое превосходство.
Все его презирают, но не говорят об этом, считая, что их слова недостойны такой мрази.
Все бьют его ногами, думая, что раз боли оно не чувствует, так и не поймет всего происходящего.
Все пытаются игнорировать, но блеск этого не позволяет, заставляя вновь доказывать существу свое превосходство.
Странные люди печально взирают
На существо, что так яро желает
Подольше пожить, мир повидать.
Не хочет оно в грязи погибать.
Не хочет, не может свободно вздохнуть:
Легких ведь нет, их уже не вернуть.
Не хочет, не может свободно уснуть:
Веки отрезаны, их не сомкнуть.
Дивно вещает оно о себе,
Не отрывая глаз от небес.
Слушают люди эти слова,
Но не поймет сего их голова.
Не поймет, не захочет простой человек,
Только гнев запылает под кожею век.
И жизнь существу он отравит,
Покоряться их богу заставит.
А оно с болью своей
Уйдет далеко от людей.
И будет мечтать, шагая во мгле,
Найти тихий покой где-то в земле.
На существо, что так яро желает
Подольше пожить, мир повидать.
Не хочет оно в грязи погибать.
Не хочет, не может свободно вздохнуть:
Легких ведь нет, их уже не вернуть.
Не хочет, не может свободно уснуть:
Веки отрезаны, их не сомкнуть.
Дивно вещает оно о себе,
Не отрывая глаз от небес.
Слушают люди эти слова,
Но не поймет сего их голова.
Не поймет, не захочет простой человек,
Только гнев запылает под кожею век.
И жизнь существу он отравит,
Покоряться их богу заставит.
А оно с болью своей
Уйдет далеко от людей.
И будет мечтать, шагая во мгле,
Найти тихий покой где-то в земле.